🤴🏻👨🏻⚕️ Людовик XIV сделал Францию сильнейшей страной Европы, его двор затмевал своим блеском дворы всех европейских государей, маршалы были непобедимы... Но было и еще кое–что интересное. Речь пойдет про здоровье короля. Все исследователи единогласны: король обладал железным здоровьем, иначе ни за что не выдержал бы того лечения, которому подвергался в течение 64 лет. Всего король прожил 79 – стало быть, серьёзное глумление врачи начали еще над совсем юным пятнадцатилетним дофином.
Лечили его величайшие врачи тех времен: Антуан Валло, Дака, Ги–Крессан Фагон и Антуан д`Акен. Они оставили подробнейшие записи, которым практически нет аналогов в истории медицины. «Ничего не может быть печальнее этого медицинского памятника, в то же время и нет ничего забавнее», – смеясь и плача, пишет один из историков медицины, угорая над их сочинениями.
Действительно, если оценивать это произведение, можно удивиться, почему весь мир не говорит по–французски. Ведь будь король менее терпелив, он испепелил бы полмира. Мало того, идиотские процедуры описаны с такой милой тщательностью, что нельзя не рыдать от смеха над медиками Сорбонны, излагавшими примеры своей дикости и шарлатанства в забавнейшей форме.
Начнем с того, что, следуя укоренившемуся в Сорбонне догмату, изложенному еще некими учениками Парацельса, «рот человека, являясь наибольшим из всех отверстий человеческого тела, являет собой широкие врата для мельчайших червецов, разносящих заразу по всему организму и более всего их оседает на зубах. Там они множатся, превращая рот в зловонную клоаку». Считалось, впрочем, что опасности рассадника болезней можно избежать, удалив к чертям все зубы. К примеру, доктор Дака решает, что королю надо немедленно вырвать все зубы, пока они здоровые, потом будет поздно. Луи, большой любитель поесть, отчаянно протестовал. Но доктор был лукав и пустился в психологию. Искусно играя на знаменитом честолюбии гордого внука Генриха IV, он убедил наивного монарха, что это будет неимоверно прогрессивно и престижно. Напыщенный Людовик ответил: «Ради престижа я готов и умереть!»
Господь всё же уберег его от смерти в руках этого изверга, не смотря на то, что косорукий коновал умудрился вырвать ему вместе с верхними зубам кусок нёба, а, вырывая нижние зубы, пополам сломал несчастному королю челюсть. При этом без намёка на наркоз. В Сорбонне медики–схоласты считали, что если болезнь — кара за грех, то и обезболивание — бесовщина. Челюсть потом срослась, а вот нёбо… Дака было плевать. Он лишь со смаком описал, как четырнадцать раз прожёг нёбо короля стальным калёным прутом, выжигая «червецов» и прочую заразу.
С тех пор все придворные могли поглазеть на то, как трапезничает король Луи. Грозный Бурбон откидывает назад голову, выпивая кубок вина, распрямляется... и вино через дырку в нёбе выливается через нос... Хуже того, пища застревала в этой дыре, и её приходилось выковыривать из ноздрей, порой через неделю. Соответственно, августейший запах можно было бы назвать неистовым смрадом. Король вынужден был глотать не жуя, этим объясняются, кстати сказать, многие особенности высокой французской кухни – пате, пюре, пармантье... Все французы ликовали от аппетита короля, в середине 17 столетия это считалось милостью судьбы и доброй приметой. Только вот радоваться было нечему. Король обжирался оттого, что вместе с ним завтракал, обедал и ужинал огромный ленточный червь, цепень или солитёр, как его зовут в народе. Сейчас в этом никто не сомневается, ведь лейб–медики оставили забавные описания выделений короля, которые они впечатляюще остро и подробно расписывали. Вот оттого–то Луи и был таким отменным едоком и всегда страдал желудком.
А вот выдержка из документа того времени: «Принцесса Палатинская рассказывает, что во время ее присутствия на обеде короля тот съел 4 тарелки разных супов, целого фазана и целого глухаря, несколько блюд салата, огромный кусок баранины с чесноком, 2 больших куска ветчины, коробку печенья и на десерт массу фруктов и конфет».
Ясное дело, переварить такое даже обоим соседям – королю и солитёру – было непросто. Монарху назначали клизму за клизмой. В год их насчитывалось около трехсот – чуть ли не ежедневно. Понятное дело, король в своем достоинстве не мог нестись по нужде на горшок, словно дикий олень или кабан, а шествуя далеко не унесешь... Вот и шибало в нос так, что аж резь в глазах... Примерно через месяц исполнится ровно 331 год с того дня — в ноябре, 18 числа, 1686 года — королю успешно прооперировали свищ прямой кишки. После этого хирургов перестали считать цирюльниками и возвели в ранг врачей. Операцию нарекли «королевской».
Людовик страдал парапроктитом, военную кампанию 1685 года он провел в седле, что, ясное дело, усугубило болезнь. Чтобы убрать воспаление, доктора поставили Луи за полгода две тысячи клизм. Образовался огромный свищ. Король не мог ни сидеть, ни ходить. Он мрачнел с каждым днём. Ничто не помогало. Тогда придворные врачи дали совет отдаться в руки цирюльника – хирурга. Так называлась тогда эта профессия. Цирюльник Шарль–Франсуа Феликс дал согласие делать операцию королю, но затребовал время на отработку методики иссечения свища. Королю 48 лет, выдержит. Но как всё сделать скоро и безболезненно?
Из самых дальних уголков страны повезли страдальцев со свищами. В основном — каторжники, галерные гребцы, беглые преступники. Их хоронили на заре, когда весь Париж спал. После почти сотни операций хирург набил руку и велел готовить короля. Людовик накануне хорошо выспался и лег животом на набитый песком кожаный валик, прочитав коротенькую молитву. Феликса бил нервный озноб. Людовик улыбнулся ему: «Режь спокойно, будто я –простой человек, крестьянин». Два дюжих аптекаря навалились на ноги короля. Военный министр де Лувуа держал короля и, имея навык докладов во время сражений, со всей французской живостью рассказывал королю, что делают с его многострадальными полушариями. Интересно представить в такой ситуации какого–нибудь современного правителя с министром обороны. Великс ввинтил в королевский анус чудовищный ретрактор, откованный королевскими механиками, а в свищ — зонд. Оба инструмента создавались лучшими инженерами Франции, украшались придворными ювелирами. Затем огромными ножницами Великс стал разрезать плоть короля.
Людовик вынес всё стоически. Время от времени он говорил: делайте со мной, как с другими, никаких почестей. Бывалые аптекари жалко морщились, глядя на операционное поле. Короля перевязали бинтами, смоченными в шамбертене. На следующий день он уже принимал сиамских послов. Через три месяца король бродил по зимнему саду, еще через пару недель — вскочил в седло. А 1 апреля его фаворитка де Ментенон спела сочинённый именно по этому поводу гимн «Храни нам Боже, короля» на музыку знаменитого Люлли. Англичанам этот гимн так запал в душу, что они стали петь его на своем языке с точно таким текстом. Теперь это британский гимн...
Король даровал хирургам привилегию назваться медиками, разделив из с парикмахерами. Феликс стал богатым шателеном де Тасси, получив кучу денег. После операции толпы придворных заказывали эту операцию, чтобы сострадать королю.
Еще не раз медики испытывали стальную волю монарха, но Король–Солнце продолжал жить и пахнуть аж до 1715 года, когда его все–таки уморил клизмами доктор Фагон.
